Семья участвует в банковской деятельности уже полвека, но всегда на расстоянии вытянутой руки, в качестве членов совета директоров или инвесторов. Теперь же они принимали непосредственное участие. Одна из крупных новых инвестиций была сделана в 1909 году, когда Джейкоб сыграл ключевую роль в основании Восточного банка - биржи, созданной для предоставления краткосрочных кредитов в регионах, переживающих бурное промышленное развитие. Было собрано два миллиона фунтов стерлингов, штаб-квартира открылась в Лондоне, а филиалы - в Индии, Багдаде и Сингапуре. Э. Д. Сассун, "движущий дух предприятия", воспользовался возможностями нового банка, привлекая кредиты для развития фирмы, гарантируя овердрафты для владельцев плантаций и строительных подрядчиков от Малайи до Шанхая. Благодаря этим договоренностям Э. Д. Сассун смог извлечь значительную выгоду из существенного роста цен на каучук, последовавшего за началом Первой мировой войны. Помимо Джейкоба, в первый совет директоров Восточного банка вошли лорд Бальфур из Берли (не путать с министром иностранных дел, который в 1917 году выступит с заявлением в поддержку создания дома для еврейского народа в Палестине); директор бельгийского банка по имени Эмиль Франки; представитель частного банка Brown Shipley в Лондоне; и высокопоставленный сотрудник Э. Д. Сассуна. ( Через Франки фирма получила место в правлении банка Конго-Бельж, имевшего множество филиалов по всей Французской Африке). Банк с самого начала был успешным, уже на второй год работы он получил прибыль в размере 55 000 фунтов стерлингов, а в 1911 году объявил о выплате дивидендов, и, согласно Financial Times, к четвертому году работы "приобрел значительную долю в бизнесе между Индией и иностранными государствами", что газета объясняла тем, что "этот банк представляет фирму Сассуна, которая имеет большую власть на Востоке, чем когда-либо прежде".

ОПИУМ В УПАДКЕ

В течение десятилетия после доклада Опиумной комиссии наркотик продолжал поступать из Индии в Китай, хотя местное производство продолжало расти и составляло серьезную конкуренцию. Фактически с 1870-х годов до 1906 года китайское производство опиума выросло более чем в 12 раз, а к 1906 году оно в девять раз превысило импорт опиума. Однако в Китае набирал силу импульс к отказу от внешнего вмешательства в дела страны и отстаиванию своего права на контроль над собственной политикой. Толчком к этому послужило Боксерское восстание 1900-1901 годов - антииностранное и антиимпериалистическое движение, инициированное крестьянами и отрядами ополченцев (которые занимались китайскими боевыми искусствами и поэтому стали известны как боксеры), но восстание, которое рассматривалось как "пробуждение" Китая, было поддержано и правительством. В 1906 году императорский указ, известный как Опиумный эдикт, подписанный совместно с Индией, обещал, что в течение десяти лет "зло, возникающее от иностранного и местного опиума , будет одинаково и полностью искоренено". В 1907 году Китай согласился запретить выращивание опиума внутри страны при условии, что экспорт индийского опиума сократится и полностью прекратится в течение десяти лет. Через год после принятия эдикта британский отчет показал, что в Индии был достигнут прогресс, но обеспечение соблюдения закона в китайских провинциях, где потеря доходов от продажи опиума ощущалась сильнее всего, оказалось сложной задачей. В докладе выражались сомнения в том, что Китай сможет сократить производство опиума, как местного, так и импортного, без более решительного вмешательства правительства.

В Англии и Индии все большее число людей склонялось к убеждению, что эта торговля не имеет морального оправдания. Парламент снова был открыт для предложений о реформе, и в мае 1906 года было внесено предложение о прекращении торговли на тех же основаниях, которые сформировали движение против опиума в последнее десятилетие XIX века. В Индии тоже менялись взгляды, поскольку доходы от налогов на опиум становились все менее важными для казны. Лоббисты торговли собрались вместе, и Китайская ассоциация, вновь мобилизованная, распространяла записки и письма политикам и чиновникам, чтобы защитить британские интересы и выступить против любой политики, которая ущемила бы торговлю с Китаем. В одном из писем, отправленном в конце 1908 года, утверждалось, что если эдикт будет принят, "число торговцев опиумом-сырцом сократится до очень небольшого количества, здоровая конкуренция прекратится, и британский купец окажется во власти немногих туземных магазинов, оставшихся в этой торговле". Предсказуемо, что среди подписантов были Дэвид Сассун и Ко, Э. Д. Сассун и Ко, Тата и Сыновья и другие. Хотя торговля опиумом сокращалась, она все еще составляла около 40 % от общего объема бизнеса компании в Китае, и она старалась защитить этот источник дохода. Архивы Китайской ассоциации ясно показывают, что обе фирмы Сассуна сотрудничали в этом деле, вопреки утверждениям о том, что их раскол был полным. В отчетах Торговой палаты Гонконга за период с 1907 года до Первой мировой войны содержатся десятки писем, которые обе фирмы отправляли совместно. Другие были отправлены вместе с такими торговцами, как Tatas. Китайцы, со своей стороны, начали выполнять эдикт. К 1909 году поставки из Индии могли осуществляться только по специальным разрешениям, число которых ежегодно сокращалось на одну девятую, так что к 1918 году они полностью прекратились.

К 1910 году правительство начало закрывать магазины в Кантоне и Пекине , продававшие опиум без лицензии. Иностранные купцы протестовали против этого шага, считая его "неоправданным вмешательством в торговлю" и нарушением Нанкинского договора 1842 года. Типичный призыв заключался в том, что если китайцы закроют каналы сбыта опиума, то "мы понесем огромные убытки, и к кому нам обращаться за компенсацией?". Каждый раз, когда объявлялось новое китайское постановление или вводились карательные налоги, обе фирмы Сассуна быстро осуждали его и требовали поддержки со стороны британского правительства. Это была неустанная кампания, сопровождавшаяся заявлениями о том, что купцы несут беспрецедентные убытки. Когда в Кантоне был введен новый налог на опиум, компания E. D. Sassoon & Co. обратилась в Министерство иностранных дел с просьбой "получить гарантии, что подобные меры не будут введены" в других договорных портах, и поддержать купцов в их "законной торговле в течение оставшегося согласованного срока". Другими словами, конец был близок, и купцы хотели получить как можно больше прибыли, пока торговля не свернулась.

Китайская ассоциация полностью поддержала Сассунов и продолжила переговоры с Министерством иностранных дел в Лондоне. На самом деле то, что происходило на местах в 1909-10 годах, было выгодно обеим фирмам: По мере того как опиумная система Индии и Китая приспосабливалась к меняющимся правилам, цены на опиум - особенно на мальву - росли, обеспечивая высокую норму прибыли и жирные поступления в индийскую казну. Однако веревка затягивалась, и оптимизм, вызванный этой отсрочкой, угас перед лицом потока новых сборов и постановлений, направленных на ограничение